Просто тебе этого не особо показываю... - мысленно поправил подрывника кукловод.
Сасори все еще изучал лицо напарника, такое улыбающееся, несмотря на то, что ему, мягко говоря, не очень хорошо сейчас. Дейдара был таким беззащитным именно в этот момент, но в то же время таким жизнерадостным. Марионеточник этого не понимал, не понимал, как можно радоваться каждую минуту, которую живешь...ну если не каждую, то большую часть точно, постоянно чему-то улыбаться, почти не замечать плохого. Наверное, подрывник был все-таки не так глуп, как казалось кукловоду, ведь такой оптимизм - тоже своеобразная защита от тяжести окружающего мира. Раньше Сасори почему-то никогда об этом не думал, только сейчас какая-то мысль на секунду проскочила в голове.
И что ты приципился к этому Учихе? Мне, если честно, нет до него совершенно никакого дела... - немного нахмурившись сказал Сасори. Он уже устал слушать про Учиху, тем более, что подрывник достаточно часто вспоминал про него, с особым маньяческим желанием все время сделать ему какую-нибудь гадость.
И что мой подрывник отворачивается? Теперь уже обижается и дуется? - с насмешкой в голосе спросил марионеточник

Сасори задумался, подняв глаза к потолку.
Ну, Дейдара... Если ты не перестанешь думать о том, как бы сделать какую-нибудь гадость Итачи, то это тебя не приведет ни к чему хорошему, хм... Ну подумаешь, ну проиграл один раз, и что теперь? Делать месть смыслом жизни? Не думаю, что Итачи особо испытывает к тебе негативные эмоции, а ты как всегда выходишь из себя... Я понимаю, что тебе обидно, Дейдара, что ты слишком эмоциональный, что бы забыть. Ты помнишь об этом уже 2 года. А стоит ли это того? - кукловод говорил ровно и наставительно, будто пытаясь вдолбить напарнику в голову то, что в жизни есть вещи гораздо важнее, а все это полная ерунда
Сасори отстранился лицом от лица напарника, но остался сидеть на кровати рядом с ним, с таким же желанием быть близко, и что бы его самого не отталкивали на подобие того, как он когда-то отталкивал подрывника
Ну раз неуютно, то.. - недоговорив фразу, марионеточник просто пожал плечами

Просто ты зацикливаешься на этом, Дейдара, не смотря на то, что не совершаешь никаких действий.. - хмуро сказал кукловод, все еще пытаясь убедить подрывника в том, что ему давно пора оставить в покое несчастного Итачи, который, кстати, самому Дейдаре ничего плохого и не сделал. Хотя отношение к Итачи и у самого кукловода было не особо положительное, точнее будет сказать - никакое, но лишних скандалов марионеточнику не хотелось в любом случае, он любил покой, особенно когда это касается отношений в организации, которая является по сути одним целым, раскола в этом целом не хотелось во благо самой же организации.
Марионеточник все так же хмуро смотрел на напарника, задумчиво
И что ж ему неймется то?
Будет больно, Дейдара. Хотя бы до утра полежи спокойно. Поспать, кстати, тоже не помешало бы.

Не погладит...- Сасори кивнул - Тут ты совершенно прав, Дейдара... Хотя у Лидера глазки посильнее будут
И не вздыхай так, Дейдара. Это не стоит того, что бы так вздыхать и расстраиваться. Вообще месть - чувство мерзкое...
Марионеточник погладил свою живую куклу по волосам
Не долго, но пару дней придется, Дейдара - безэмоционально сказал кукловод, просто констатируя факт. Ему на самом деле сейчас было совершенно все равно - валяется Дейдара в кровати, или бегает. Даже лучше было, что не бегает, самому не придется лишний раз с ним бегать, а теперь то подрывник его точно никуда от себя не отпустит, и будет за собой везде таскать. По крайней мере так казалось кукловоду.
Сасори страдальчески посмотрел на подрывника
Не думай, что все так просто, Дейдара. Яда в твоем организме уже нету. А ускорить процесс восстановления я не могу. Я все-таки не медик.

В следующий раз будешь аккуратнее, Дейдара - наставительно произнес кукловод, покачав головой, показывая, что без сопровождения Дейдаре явно никуда нельзя выходить, что это может плохо кончится.
И не нужно ныть, Дейдара. Ты знаешь, что это на меня мало действует. - так же спокойно и как будто безразлично произнес кукловод, напоминая Дейдаре, что он не любит, когда тот строит из себя последнюю жертву.
Сасори задумался, как будто изучая напарника, решая, как с ним поступить. Марионеточник вдруг снова наклонился к лицу любимого подрывника, смотря в глаза, в упор, все еще изучающим и решающим взглядом.
Я, конечно, могу выводить тебя на улицу, раз тебе так этого хочется, Дейдара... А ты заслужил того, что бы я с тобой возился, как с ребенком? - шепотом, почти не слышно спросил марионеточник, но он был уверен, что подрывник его слышит. Конечно, кукловод боялся снова обидеть своего напарника, но характер быстро не изменишь и себя не переделаешь, это все были его жестокие привычки.

Не знал... Но надо было все-таки как-то думать, на чем, точнее на ком ты спишь... - кукловод пытался всячески себя оправдать, хотя сам винил себя за то, что слишком задумался и дал напарнику право ворочатся на нем, и даже не уследил, как тот задел этот чертов трос, который марионеточник за этот день успел проклясть не один раз.
А мне кажется, что не заслужил... Просто кто-то на самом деле сильно заботится о своей бестолковом напарнике - марионеточник явно намекал на себя, опять ставя себя выше, как идеал, к которому Дейдаре не плохо было бы стремиться. Но Сасори уже не мог долго читать натации, учить чему-то подрывнику, не мог сердитсья и ругать по 24 часа в сутки, так как мог раньше. Он страстно поцеловал свою блондинистую живую куклу, жадно проникая языком в его ротик, одной рукой опираясь о кровать, а другой играясь с одной из прядок блондинистых шикарных волос.

Сасори не отрывался от губ Дейдары. Марионеточник на самом деле изголодался по этим поцелуям, он был не в силах оторваться от губ подрывника, хотя ему далеко не один раз хотелось возразить, по поводу того, что напарник о нем совсем не заботится, а думает только о себе. Кукловоду хотелось опять начать читать очередные нотации, воспитывая Дейдару, как сына, пытаясь вдолбить ему в голову те вещи, которые марионеточник считал неоспоримыми, но, видимо, желание быть ближе, жаелть, ласкать, любить как равного себе человека было сильнее, поэтому Сасори так и не оторвался от губ подрывника, а накоборот - все сильнее и сильнее в них впивался, снова, уже в который раз, изучая рот подрывника языком, переплетаясь с ним языками в этом резком поцелуе, совсем не желая останавливаться, зная, что после поцелуя последуют очередные непонятки, ведущие к разногласиям, а разногласия приведут к очередным ссорам. Марионеточник так уже устал от этих всех ссор, что на самом деле был готов сдаться полностью, полностью соглашаться с подрывником, лишь бы иметь этот покой, это размеренное счастье, которого он так долго ждал.

Сасори продолжал мучать напарника жадным и даже немного грубым поцелуем, ни на секунду не отпуская, не ослабляя эту хватку, не отстраняясь даже не сантиметр. Но Дейдара был каким-то вялым, видимо это сказывалась слабость, которая еще осталась в организме после отравления. Марионеточник был уверен, что в любой другой раз Дейдара бы уже раз 10 оттолкнул бы его от себя, или, наоборот, впился бы в кукловода еще похлеще, чем сейчас сам кукловод впивается губами и языком в рот подрывника. Но, в принципе, то что Дейдара не проявляет активных действий сейчас не имело никакого значения для марионеточника, он просто целовал свою живую куклу в свое удовольствие. Когда Дейдара начал отвечать на поцелуй, он действовал тоже очень спокойно для себя, непривычно спокойно. В итоге, марионеточник все-таки отстранился от губ напарника и серьезно на него посмотрел
Какой-то ты вялый, Дейдара. Я говорил, что все-таки тебе нужно отдыхать. Не ошибался. Может все-таки попробуешь уснуть? А утром будем думать, что с тобой делать и чего ты заслужил.

По тебе видно, как ты не хочешь... - марионеточник все еще строго смотрел на напарника, который сопротивлялся и спорил видимо только для того, что бы посопротивляться и поспорить, по мнению кукловода у подрывника это было заложено вкрови - Особенно по тому, как ты зеваешь очень хорошо видно, что ты совсем не устал и полон сил - марионеточник усмехнулся.
Сасори снова наклонился к Дейдаре, дотронулся губами до его виска, совершенно по-отцовски наставительно посмотрел
Если сейчас будешь возникать и не будешь отдыхать, то проваляешься в кровати не 1-2 дня, а все 3-4 - безэмоционально сказал марионеточник, явно пытаясь хоть как-то напугать подрывника, все-таки страх - был единственный способ воздействовать на совершенно неподдающегося воспитанию ребенка

Я когда-нибудь тебе врал, Дейдара? - сердито спросил марионеточник.
Завтра встать ты, конечно, сможешь. Но ненадолго. Твоему телу нужен отдых, если ты хочешь поскорее прийти в себя, Дейдара.
Марионеточник проследил взгляд напарника, покачал головой.
Неугомонный ребенок... - но кукловод сейчас все равно не злился, так просто слегка жалел себя за то, что именно ему достался именно такой, хотя другой ему и не был нужен. Сасори взял подушку и аккуратно положил ее напарнику под голову, затем снова поправил одеяло.
Марионеточник встал, не отходя, оставшись стоять перед кроватью и строго смотреть на напарника, который явно перед сном может задать еще тысячу вопросов, а потом сам того не заметив просто отключиться. Да и кукловоду самому не особо хотелось отворачиваться, хотя покоя и тишины все-таки хотелось. Как бы он не любил подрывника, то что он уставал от такого колличества болтовни - было фактом неизменным.

Опять тысяча слов в минуту и ни одной законченной мысли, или я просто не понимаю ход его мыслей... - сердито подумал Сасори, нахмурившись смотря на закрывшего глаза подрывника, который явно уже засыпал.
Уснул... - мысленно проконстатировал факт Сасори. Он облегченно вздохнул, но от кровати так и не отошел. Видимо слова Дейдары, пусть и такие сбивчивые, все-таки как-то задели кукловода. Сейчас марионеточнику почему-то захотелось хотя бы немного почувствовать себя обычным человеком, как все остальные. Нет, конечно, за эти пару дней он уже успел почувствовать, но хотелось еще. Возможно кукловод и начинал ценить обычную человеческую жизнь так, как не ценил ее раньше. Он лег на кровать рядом с Дейдарой, аккуратно и несильно обняв его рукой. Сасори прикрыл глаза. Думал ли он о чем-нибудь? Нет, врядли. А если и думал, то эти мысли никак не выстраивались в предложения, были сбивчивыми, прямо как слова подрывника.

Сасори не один раз пытался сосредоточится, что бы хотя бы о чем-нибудь подумать, но то, что вытворял напарник, ерзавший на кровати рядом, ему никак не давало этого сделать. Марионеточник не раз открывал глаза, смотря на Дейдару сердито, хотя тот конечно этого не видел, даже он врядли знал, что творит во сне. Потом, когда подрывник более-менее успокаивался, кукловод снова закрывал глаза, пытаясь думать, но продолжалось это недолго. Ни одна толковая мысль в голову так и не пришла. Даже ночью этот блондинистый ребенок не давал покоя. Сасори приходилось следить за тем, что бы неугомонный напарник вновь не поцарапался случайно о трос в животе, отодвигаясь от него в нужный момент, когда он уж слишком сильно буянил. Марионеточник ни раз проклинал своего напарника в эту ночь, но все же так и не смог по-настоящему рассердиться, все-таки ведь кукловод сам решил лечь рядом с ним, поэтому сейчас он просто обнимал Дейдару, пытаясь хоть как-то этими объятьями успокоить его явно бурный сон и сдерживать его активные движения во сне. Время шло достаточно быстро, даже практически незаметно, была уже не ночь, а утро. Солнце безжалостно светило в окно, штору на котором кукловод задвинуть все-таки забыл. Блондин рядом все еще спал крепким сном, на удивление крепким, несмотря на все активные ворочания в кровати. Сасори же уже мысленно готовился к тому, что весь день придется возиться с этим ребенком, выслушивать его недовольства и скандалы и в очередной раз пытаться ему что-либо объяснить.

Сасори скосил глаза на напарника, заметив, что тот все-таки соизволил проснуться. Марионеточник прижал к себе покрепче это совершенно невинное на вид существо, ласково погладил ладонями его спину. Кукловод все так же лежал молча, только уже с полностью открытыми глазами, и уже с вернувшимися в голову мыслями, по большей части о том, как провести сегодняшний день. Сасори переодически поглядывал на прижавшегося к нему подрывника, который, как ни странно, молчал, что было вообще явлением очень редким и очень удивительным. Сам марионеточник тоже пока что не хотел прирывать эту тишину, зная, что если сейчас начать говорить, то подрывник не замолкнет в течении целого дня. Хотя, безусловно, кукловоду хотелось узнать, как Дейдара себя чувствует, но это тоже могло подождать, потому что Сасори и сам представлял себе, что скажет подрывник, и насколько это будет отличаться от того, что есть на самом деле

Сасори наблюдал за напарником, улыбаясь глазами. Сейчас он на самом деле казался невинным существом, таким, каким никогда не был раньше. Это было приятно, до ужаса приятно - эта тишина, его улыбка, сводящая с ума своей жизнерадостностью... Это прикаснование губ, нежное и еле заметное, но заставляющее прикрыть глаза и снова забыть обо всех своих мыслях. Все было на удивление спокойно, на удивление необычно, непохоже на правду. Даже немного волнительно, непривычно, что подрывник все еще молчит. Может быть он начал думать головой, или просто не вернулись силы? Сасори не знал, что думать, переживать или нет, ему просто было хорошо. Он сам наклонился к отстранившемуся напарнику, нежно поцеловав его, снова прикрыв глаза, наслаждаясь этими минутами, мгновениями, совершенно не желая, что бы они заканчивались, желая превратить их в вечность.