--- Комната Сасори

Сасори просто шел по лесу, не думая, куда он идет. Сейчас было совершенно не важно, куда идти, главное подальше от напарника, подальше от всех этих чувств, от этой идиотской любви, которую позволил себе кукловод, за что, в принципе, себя и проклинал. Было прохладно, что было очень непривычно, все-таки живое тело чувствовало погоду, температуру воздуха, хотя это мало волновало кукловода сейчас. Каким-то образом он пришел к поляне, которую когда-то показал ему подрывник, ноги почему-то сами привели именно сюда, но почему-то Сасори не пошел дальше, а остановился тут, присел на трову, прижав ноги к груди, уткнувшись лицом в колени. Думалось сейчас о многом, все было очень неприятно. Сасори проклинал себя еще и за то, что не простил сразу, а ушел, он думал о том, что хотел бы, что бы Дейдара был сейчас рядом. Все-таки этот подрывник слишком сильно повлиял на характер кукловода, позволил вырваться наружу эмоциям, которых никогда ранее не было. Сасори ненавидел Дейдару за это, но в то же время любил, опять же именно за это, и любил слишком сильно. Было тяжело, а мыслей было слишком много, а держать в себе было слишком тяжело. Марионеточник не знал, сколько он просидел вот так вот, просто думая, пытаясь все-таки удержать все внутри себя. А легче все равно не становилось, а держать в себе было все сложнее. Сасори поднял голову, устремив взгляд к небу, прикусив губу до боли.. странное ощущение.. слезы? да, наверное это и были те самые первые в жизни слезы, ведь марионеточник никогда не плакал, даже когда был живым человеком еще в детстве

Это уже было не просто пара слезинок, скатившихся из глаз, марионеточник уже на самом деле плакал, подобно маленькому ребенку. Сасори ненавидел себя за то, что даже не может сейчас сдержать эти эмоции, что позволил себе расплакаться, хорошо еще что никто этого не видит, даже Дейдара.. особенно Дейдара. И вдруг Сасори услышал шаги. Марионеточник сидел прислонившись спиной к дереву, так, что его на самом деле было заметить, да и врядли сейчас этот кто-то, кто идет сюда вообще смотрит по сторонам, видит что-то вокруг себя. Когда Сасори шел - он тоже не видел ничего, голова была занята только мыслями. Сасори узнал эти шаги, быстрые, резкие, такие любимые.. просто узнал по звуку. Он не сдержался, повернул заплаканное лицо к напарнику, хотел позвать его, потому что просто не мог больше вот так вот, но все же марионеточник не смог сказать ни единого слова, просто почему-то не говорилось, даже не смог произнести имя подрывника. Он просто смотрел на блондина, стоящего на коленях посреди поляны, марионеточник даже не знал, заметят его или нет, он еще больше запутался в своих мыслях, не зная, что сейчас делать, не в силах что-то сделать

Сасори с ужасом смотрел на происходящее, он не должен был допустить того, что бы тут все взлетело на воздух, просто не имел на это право, ради того, кого он любит, ради себя самого. Пришлось переосились себя, эту скованность. Было тяжело, тело напрочь отказывалсь двигаться, и из-за усталости после сегодняшнего утра, и из-за того, что творилось в душе, этот страх и эта боль, все вместе. Но Сасори все-таки встал, встал достаточно резко, все-таки подошел к подрывнику, и буквально рухнул перед ним на колени. Теперь они оба стояли на коленях посередине поляны. Марионеточник взял подрывника ладонями за щеки, но еще ничего не говорил, почему то не мог сказать. Он просто смотрел Дейдаре прямо в глаза, из глаз кукловода все еще текли слезы, он буквально умолял подрывника взглядом не делать этого, пока только взглядом, слов не было совершенно, но нужно было все-таки что-то сказать, обязательно нужно. Сасори не понимал, как и что, как будет лучше в этой ситуации, он с минуту простоял так перед подрывником смотря ему в прямо в глаза, совершенно забыв о том, что лицо сейчас похоже непонятно на что из-за этих слез.
Извини меня - все-таки проговорил марионеточник, слова были очень тихими, но все-таки уверенными.
Я тебя очень люблю - еще тише сказал кукловод

Сасори вздрагивал от прикасновений любимых рук к щекам, наверное потому что боялся что его ударят или оттолкнут, что не примут, боялся потерять то, что обрел совсем недавно. Но подрывник кукловода не отталкнул, что начало потихоньку успокаивать марионеточника, и эти аккуратные прикасновения теплых рук. Сасори понял, что не потеряет, а обиды в сердце уже никакой и не было, хотя может просто не хотелось сейчас вспоминать, просто хотелось навсегда об этом забыть, и быть рядом с тем, кого любишь, стараться искать общие решения всем разногласиям, что бы все были довольны. Марионеточник тоже крепко обнял напарника, прижался к нему всем телом. Он все еще смотрел в упор в эти глаза, было стыдно в них смотреть, все-таки совсем недавно кукловод на самом деле очень мерзко поступил с напарником, и не смотря на то, что его обидели делать так не должен был. Сасори постарался поскорее отвести взгляд, он опустил голову, буквально уткнувшись лицом в плечо напарника
Тебе не за что извиняться.. Ты уже извинился.. Тогда в комнате - голос марионеточника все еще звучал очень тихо, не очень решительно, с какой-то долей испуга

Сасори не сопротивлялся этим поглаживаниям по волосам, хотя знал, насколько это смотрится забавно и комично, потому что все-таки он был гораздо старше, чем подрывник, хоть этого и не было видно внешне. Сейчас всякие подобные вещи мало интересовали марионеточника, ему на самом деле тоже было нужно просто быть рядом со своим любимым напарником, каким бы глупым и шумным он не был, он все равно был самым любимым и самым лучшим, да к тому же еще таким красивым. Сасори поднял лицо с плеча напарника и невольно залюбовался им, а затем снова опустил голову на плечо подрывника, такое теплое, не смотря на то, что на улице было на самом деле прохладно. Сейчас марионеточник чувствовал себя нужным и тоже любимым, что грело полностью, и душу, и эти прикаснования грели тело, про холод кукловод совсем забыл
Я не буду, Дейдара. Ты мне очень нужен.. - проговорил марионеточник, не поднимая головы с плеча напарника

Ты все-таки все там подорвал? - спросил марионеточник строго и в то же время немного грустно. Он сразу догадался, что подрывник может сделать с комнатой. Точнее будет сказать, что Сасори еще когда уходил был практически уверен, что от комнаты мало что останется. Конечно, это не особо радовало кукловода, потому что он любил идеальный порядок, да и очень было жалко ту самую фигурку, которую подарил подрывник, потому что, не смотря на то, что марионеточник не считал все это искусством, эту фигурку он полюбил, потому что все-таки это был подарок, сделанный от всей души.
Хорошо. Порядок наводить там будешь ты.. - вздохнув, вынес вердикт марионеточник, и потом добавил достаточно строго, что бы подрывник понял, что от этой уборки ему никак не отделаться - и что бы качественно все было
Но сейчас кукловоду совершенно не хотелось никуда уходить, ему было хорошо и тут, вот так вот стоять на коленях на траве, прижимаясь к любимому человеку, на которого совершенно не хотелось злиться, потому что он был слишком родным. Может быть именно для того, что бы не видеть свою комнату и не начинать все-таки сердится, Сасори и не хотел уходить отсюда сейчас

Сасори поднял голову и заглянул в глаза подрывнику, в которых четко было написано, сколько немного пострадало в комнате. Возвращаться в убежище окончательно перехотелось. Марионеточник погладил напарника по волосам, успокаивая, давая понять, что он не слишком сердится, а что можно поделать с таким глупым и нервным ребенком? На самом деле ничего.. Но смотрел кукловод все еще строго, давая Дейдаре понять, что от необходимости наводить идеальный порядок в комнате ему все-таки не отделаться. Сасори остановил взгляд на щеках подравника, на которых остались ожеги от этого самого взрыва. Марионеточник покачал головой
Я догадываюсь, как там немного разнесло... Мог хотя бы себя поберечь - строго сказал кукловод, а потом дотронулся губами сначала до одной щеки подрывника, потом до другой. Марионеточника сейчас почему-то больше волновали раны подрывника, чем своя собственная комната. Он на самом деле снова пожалел, что ушел и теперь обещал себе постараться не оставлять подрывника одного в любых случаях, что бы он себе еще что-нибудь не покалечик. Ладони марионеточника продолжали гладить волосы подрывника, а губы аккуратно и нежно целовать обожженные щеки, стараясь не причинить боли