Ну я же говорил, а он как всегда сомневался.. - усмехнулся стонам напарника марионеточник
Он начал двигаться в попке Дейдары еще быстрее, стараясь задевать простату чаще, что бы совсем свести с ума своего напарника. Сам Сасори уже давно был на пределе, на пределе этого возбуждения, на приделе безконечного удовольствия, безконечных приятных эмоций. Его рука безжалостно ласкала член напарника, а член все более резкими и быстрыми толчками безжалостно двигался внутри подрывника. Кукловод тоже позволил себе чуть застонать, сильнее вцепившись незадействованной, поддерживающей рукой в бедро напарника, так же сильно как не так давно в плечи напарника, может даже сильнее. С каждой секундой движения кукловода становились сильнее, настойчивее, быстрее. Мыслей в голове совсем не осталось, остались только желание получать удовольствие самому и желание доставить удовольствие своей любимой кукле.

Сасори довольно улыбнулся, когда Дейдара все-таки достиг предела и кончил. Он вынул член из его попки и, отпустив подрывника, присел на траву. Он притянул к себе напарника, развернув его наконец-то к себе лицом.
Опять краснеет... - с еле заметной улыбкой на лице подумал Сасори - Милейшая кукла
Кукловод откинулся на траву, положив одну руку под голову, а второй притянув к себе подрывника, положив его голову к себе на грудь. Марионеточнику даже казалось, что он устал, хотя деревянное тело в принципе не может чувствовать усталости, но эти последние пол часа, а может даже и час, были переисполнены эмоциями и чувствами, от которых Сасори вообще давно отвык и не хотел привыкать заново. Ход времени Сасори потерял, он это сам осозновал, лишь до сих пор светившее солнце, переодически скрывающееся за облаками, показывало, что еще не вечер, и впереди возможно больше, чем пол дня. Сасори молчал, он лежал закрыв глаза и просто молчал, даже не думая.

Я знаю, что ты устал.. Мне даже кажется, что я тоже немного устал. - задумчиво произнес Сасори, пытаясь понять ощущения, которые испытывал. Все-таки понимать все ощущения было тяжело, непривычно. Он просто прижимал к себе это теплое тело подрывника, стараясь согреть еще сильнее, что бы тот не замерз, ведь все-таки на улице было достаточно прохладно. В сердце было так тепло, как не было никогда раньше, почему то именно сейчас, когда уже четко осознаешь, что тот, кто лежит рядом только твой и ты его уже никуда не отпустишь.
Услышав последний вопрос Дейдары, и обратив особое внимание на то, каким тоном этот вопрос был задан, марионеточник вновь нахмурился, но как-то совсем не сильно, скорее немного удивленно.
А что в этом такого трагичного, Дейдара?
Кукловод погладил ладонью спину напарника, убрал вторую руку из-под головы, полностью откинув голову на траву, и обняв второй рукой своего подрывника.

Сасори погладил по волосам уставшего напарника, перебирая прядки мягких волос. Он закрыл глаза, отдыхая. Марионеточник все еще не думал, просто лежал, наслождаясь этими минутами, хотя не жалея о том, что они прошли, зная, что все еще не раз повториться. Состояние кукловода было близко к состоянию сна, но спать он не мог физически, поэтому дать определение этому странному состоянию тела и души крайне сложно. Когда Дейдара начал говорить, Сасори сразу понял, что это надолго. Но он слушал, внимательно слушал, лежа с закрытыми глазами.
Я и не думал обижаться - спокойно сказал кукловод.
Марионеточник взял в ладонь руку Дейдары, и притянул ее к своему лицу, дотронувшись губами до ладони подрывника.
Какой он откровенный всегда.. И, как всегда, ему что-то не нравится. Интересно, я когда-нибудь смогу сделать так, что бы он был полностью доволен? А то я уже устаю от его вечных недовольств... Ребенок, желающий получить все и сразу. Но люблю, и ничего не могу с собой поделать.
Еще бы тебе не понравилось. - голос марионеточника звучал очень самодовольно
Как-нибудь по-другому было бы больнее, Дейдара... - усмехнулся кукловод - Как-нибудь по-другому попробуем потом

Сасори приподнял голову и убийственно посмотрел на Дейдару, с видом, что он ошибается, если думает, что марионеточник ничего не слышит. Руку напарника кукловод не отпускал, просто гладя ее пальцами своей руки. Не отпускал до тех пор, пока эта самая рука его не укусила. Сасори и вовсе до этого момента как-то перестал думать и помнить, что у его подрывника такие хищные руки. Он снова сердито посмотрел на напарника.
- Дейдара, ты их контролируешь вообще или нет? - спросил достаточно холодно, но потом смягчился, пытаясь дать напарнику понять, что он на него вовсе не сердится, что это так - скорее привычка злиться, чем настоящая злость. Марионеточник снова откинулся головой на траву, снова взял в ладонь руку напарника, снова поднес ее к лицу, теперь скорее для изучительных целей. Кукловоду было интересно, как себя ведут эти хищные рты.
Услышав вопрос подрывника, Сасори пришел в ступор, наверное сейчас он мог бы покраснеть гораздо сильнее, чем когда-либо краснел подрывник, но слава богу его тело краснеть не могло в принципе.
С куклой, хм... - подумал Сасори растерянно. Хотя он прекрасно понимал, что напарник имел ввиду живых людей, а ведь кукловод практически не общался с людьми по Дейдары. Своего прошлого напарника он ненавидел, несмотря на схожие взгляды, а до прошлого напарника кроме бабки Чие вообще почти ни с кем не общался. Сасори молчал, не зная, стоит ли вообще отвечать на такой откровенный вопрос.

Какой-то ты хищный, Дейдара... - не особо весело сказал марионеточник. Он чуть отпрянул назад от таких действий ртов напарника, но все еще продолжал изучать их взглядом.
Кукловод глубоко задумался, он на самом деле не знал, стоит ли отвечать или не стоит. Что именно ответить. Вообще Сасори никогда не был особо откровенным даже в менее интимных темах, он всегда был скрытным, а сейчас ему задавали подобные вопросы. Растерянность не уходила, взгляд был сосредоточен на рте на руке напарника. Казалось, что от безвыходности и переизбытка мыслей голова сейчас просто выйдет из строя, хотя это был всего лишь один вопрос.
Марионеточник старался не смотреть в глаза напарника, несмотря на то, что самому подрывнику хотелось смотреть именно глаза в глаза. Сасори мысленно боготворил свое тело за то, что не может покраснеть. Кукловод вздохнул, все-таки решившись ответить.
С тобой... - марионеточник не соврал, ответил правду, если учесть то, что Дейдара явно имел ввиду живых людей, поэтому опущение факта про кукол его нисколько не мучало. Сасори все еще не смотрел в глаза напарнику, рассматривая его рот на руке, он поднес руку подрывника еще ближе к лицу, дотронувшись губами до этого хищного ротика.

Сасори нахмурился на подобные выссказывания напарника по поводу его ртов и собственного носа. Потос Сасори вновь задумался. Он ожидал подобной реакции Дейдары, но все равно снова задумался, потому что из сложившейся ситуации нужно было выходить как можно быстрее.
Ну я знал, что он не поверит... Ну я же не врал, в принципе - подумал кукловод, пытаясь быстро продумать то, что говорить дальше, только почему то у него этого никак не получалось. Сердце бешено билось, от волнения и безысходности, от нежелания признавать того опыта с неживыми куклами, который вообще был более 20 лет назад, когда у Сасори было еще настоящее тело.
Мысли марионеточника прервали действия руки Дейдары. Сначала он просто удивился и все мысли разом вылетели из головы от такого неожиданного поведения языка напарника. Потом, сам того не заметив, легко ответил на этот поцелуй рта на ладони. А затем, еще через минуту, отстранил руку подрывника от своего рта. Сасори все-таки посмотрел на Дейдару, взгляд был задумчивым.
Орочимару я всегда ненавидел, Дейдара. По-настоящему ненавидел. Первым живым человеком на самом деле был ты, Дейдара.

Ну вот, догадался... А я ведь знал, как он на это отреагирует, что реакция будет, мягко говоря, не положительной - Марионеточник вздохну. Он совершенно не знал, как Дейдара будет теперь на него реагировать, это его даже немного пугало. Но внешне кукловод сохранял спокойствие, как, в принципе и всегда.
Я больше ничего и не говорю... Ты же не совсем дурак, что бы не понять, Дейдара. - спокойной сказал марионеточник, потом добавил, как бы в свое оправданее - Ты, кстати, думаю, учился целоваться тоже прибегая к помощи своих рук, Дейдара - он покосился на хищные ротики на рукан напарника, но не смотря на их необычность и даже какую-то нечеловечность - эти рты явно нравились кукловоду. Это было для него как новой игрушкой, на которую он раньше не обращал особого внимания. Кукловод снова взял руку напарника и, теперь уже не дожидаясь инициативы от хищного языка, сам провел языком по рту на руке напарника.

И что он такой хмурый? - Сасори сам сильней нахмурился, ему такое положение вещей и такое выражение лица напарника никак не нравилось. Кукловод с не особо большим доверием выслушал оправдания Дейдары, в которые не особо верил, откуда в таком случае подрывнику уметь так хорошо целоваться, а целовался блондин правда шикарно, хотя возможно Сасори и не знал, что такое на самом деле шикарно, но ему нравилось, а что-то еще марионеточника волновало мало.
Гормоны говоришь? Ну я тоже могу списать на гормоны... - подумал марионеточник и уже хотел вслух напомнить Дейдаре, что ему тоже когда-то было 15 лет, и что он тоже был живым человеком с такими же гормонами, но не успел. Самовольство Дейдары всегда вводила его в ступор, последние 2 дня, сопротивляться и скандалить ему не хотелось, потому что это было приятно, но все-таки кукловод прекрасно понимал, что его подрывник в конец обнаглел. Но да, это было на самом деле приятно и странно. Кукловод начал аккуратно изучать языком этот странный рот напарника изнутри, даже чуть прикрыв глаза.

От таких заявлений напарника, Сасори резко отстранил его руку от своего рта, и посмотрел на напарника широко открытыми глазами. Точнее, в принципе, марионеточник конечно был уверен в том, что Дейдара никогда не сделает такого, да и если он не контролирует эти рты, то язык то всегда себе можно сделать новый, благодаря кукольному телу, и это не займет много времени. Но такая наглость подрывника для кукловода, и так много позволившего своему напарнику, была все-таки своеобразным приделом. Он даже немного оскорбился.
Когда он разучится болтать? Этот ребенок совсем не умеет принимать то, что ему дают... - Кукловод нахмурился, улыбки и положительных эмоций уже не было ни на лице, ни в глазах.
Дейдара, а тебе не кажется, что ты уже слишком наглеешь? - жестко спросил марионеточник

Я не особо понимаю твои шутки, и ты это прекрасно знаешь, Дейдара... Ты когда-нибудь научишься держать себя в руках и не болтать лишнего? - спросил кукловод, так же жестко. Лицу окончательно вернулась привычная безэмоциональность, как всегда только как видимость. Сасори не хотел, что бы напарник зазнавался сильно, это не превело бы ни к чему хорошему, хотя сам марионеточник давно устал его ругать, отчитывать, поучать, он просто хотел быть с ним и все, но любой наглости был придел.
Ой сейчас что-то взорвется... Очередной скандал? не хочу. Но разве его сейчас уже успокоишь? Нет, это невозможно. За что мне такое наказание? Угораздило же меня влюбиться в этого подрывника... А теперь сам мучаюсь... - думал Сасори, изучая поменявшееся в выражении лицо напарника. Марионечточнику хотелось притянуть его к себе обратно, просто сказать, что он не сердится, но это лицо, резко сменившееся в выражении, не давало ему этого сделать. Кукловод знал, что его сейчас мысленно обвиняют во всех смертных грехах, и жутко этого не любил.

Сасори усмехнулся, на лице подрывника были видны практически все его мысли, по крайней мере взрывные эмоции точно.
Мой глупый... - кукловод просто наблюдал за этим личиком. Когда Дейдара все-таки сказал эту короткую и далеко не свойственную ему фразу, марионеточник еле заметно улыбнулся. В глаза вернулось то тепло, которое недавно из них пропало.
Сколько же усилий ему стоило сдержать себя, и сказать лишь вот эту вот фразу... Наверное много, зная его... Ребенок - подумал Сасори, безусловно довольный подобный результатом, по его мнению это был уже прогресс.
Уже учишься, Дейдара - спокойно, но явно довольно сказал кукловод. Он снова притянул к себе подрывника и прижал к себе, гладя ладонями его обнаженную спину. Марионеточнику хотелось сразу заткнуть рот напарника поцелуем, что бы избежать все-таки возможных неприятных и взрывных выссказывайний с его стороны, но он почему-то не стал этого делать, пока что не стал.

Засыпает... Устал.... А ведь еще и пол дня не прошло... И опять использует меня в качестве своей подушки - даже немного рассердился кукловод - Ну ладно, пусть, пусть...
Сасори поднял голову напарника ладонями, притянул к своему лицу и заглянул в сонные-сонные уставшие глаза напарника, голубые, как небо, и такие глубокие, как вечность. Кукловод улыбнулся, приблизился губами к уху напарника, провел языком по уху, и сказал шепотом:
Красивых снов, мое солнце
Он снова заглянул в очаровательные глаза подрывника, от созерцания которых иногда было просто невозможно оторваться, а потом все-таки поцеловал его в губы, до невозможности нежно и аккуратно, но недолго. Опустив голову подрывника обратно к себе на грудь, Сасори вновь откинулся головой на траву, и сам прикрыл глаза, зная, что не заснет, но что это возможность подумать и переварить все происходящее. Он просто прижимал к себе теплое тело, чувствовал его тепло, наслаждался этим теплом и спокойствием.

Сасори сидел, наблюдая за напарником, за тем, как он спит, слушая его дыхание, даже чувтсвовав это дыхаение не только сердцем. Это было необыкновенно. Кукловод не знал, сколько проспит его напарник. Может быть пару часов, а может и до самого вечера. Раньше марионеточник никогда бы себе не представил, что вот так вот будет с кем-то сидеть в лесу целый день, забыв про все, что есть на свете, кроме этой самой поляны и человека, с которым он рядом, забыв про все дела организации, и даже про свои личные дела. Прекрасно и необыкновенно.
Марионеточника оторвал от размышлений взголяд напарника, этот резкий взгляд, неожиданный, как яркая вспышка, как один из его взрывов Дейдары. Услышав единственно слово от подрывника, Сасори уже совсем растерялся, он лишь смог погладить напарника по волосам. Сасори хотел переспросить у напарника, не ослышался ли он, но поняв, что тот снова уснул, не стал ничего говорить, а лишь задумался над сказанным.
Папа? Он еще и во сне разговаривает. Хорошо еще, что не мама... Ребеночек, мой, самый лучший. И самый глупый. Которому хочется всего и сразу, и папу, и любимого человека... Хотя... - мысли марионеточника снова прервались, точнее они были, но уже на более глубоком уровне сознания, переходящего скорее даже в подсознание - Хотя я сам хочу всего и сразу, ничем не отличаюсь от того же ребенка. Надеюсь, что все-таки смогу ему дать то, что он хочет - и любовь, и нужные знания по жизни.